Поскольку речь идёт о новом направлении применения метода оптимизации по критерию минимума ошибки (именно к этому методу относится онтологический нейросетевой поиск), мы снова говорим о сопряжении и значит взаимном усилении этого метода с оптимизацией межотраслевого динамического баланса по критерию превращения рабочего времени в свободное.

5. Система управления рисками договорной деятельности системы заказов государственного сектора

Риски договорной деятельности в целом (ненадёжность контрагента, невыполнение условий и т. д.) особенно велики в инновационном процессе. Одним из основных преимуществ платформенного решения является, с одной стороны, снижение роли посредников в процессе заключения соглашений, а с другой — формирование новой практики, при которой договор (в алгоритмизированном виде) становится активным электронным агентом, формирующим спрос на соответствующие сопутствующие и обеспечивающими услуги, которое могут быть представлены на платформе.

К 2025 году некоторые эксперты прогнозируют следующие изменения, независимые от реализации наших предложений по системе управления рисками договорной деятельности:

1. Существенная часть юридических услуг будет оказываться с помощью ботов.

2. Большинство юристов смогут работать дистанционно. Их личное присутствие станет самой высокооплачиваемой услугой.

3. Основными работодателями для юристов станут крупные аудиторские и консалтинговые компании.

4. Юридические документы станут больше похожи на специальное программное обеспечение.

На этом фоне, мы считаем необходимым реализовать набор сервисов заключения и сопровождения хозяйственных договоров частного и частно-государственного торгового оборота. Необходима платформа, в рамках которой факты хозяйственной деятельности отдельных юридических лиц будут оцифрованы, храниться на платформе и отображаться в личном кабинете клиента. Ключевой, научно-технической проблемой является обеспечение возможности согласования, электронного подписания и сохранения договоров и соглашений и в распределённую систему документооборота на основе документно-ориентированной базы данных. Сохранённые документы, в результате автоматизированной процедуры выявления ковенант[181] сохраняются в системе в алгоритмизированном виде. Анализ будет реализован с построением онтологий правовых знаний — как и в системе поддержке принятия решений о межотраслевой кооперации, на основе алгоритма онтологического нейросетевого поиска.

Реестры алгоритмизированных ковенант договора могут быть автоматизировано преобразованы в смарт-контракты для фиксации в блокчейн-среде.

В настоящее время повсеместно используются информационные системы проверки контрагентов. Это программные продукты, выдающие заключения о рисках сотрудничества с контрагентом на договорной основе в момент проверки с целью минимизации рисков предъявления претензий со стороны контролирующих органов. Дальнейшим шагом станет возможность анализировать данные о контрагенте «в динамике» (как в момент первоначальной проверки, так и в процессе сотрудничества, когда договор имеет долговременный характер и рискованность взаимодействия может измениться), и за счёт:

— анализа общедоступных ресурсов, — обработки собранной информации, далее переходить к:

— информационной поддержке решения по снятию выявленных рисков,

— регистрации и ведению бизнес-процесса (договора и всех фактов хозяйственной деятельности по его исполнению) на платформе,

— поддержке ведения договора (отслеживания календарного плана, напоминания управленцам о предстоящих существенных действиях по бизнес-процессу — выставлению актов, заключению допсоглашений и т. п.)

От этого будет напрямую зависеть экономическая эффективность реализации проектов, целевое расходование бюджетных средств, безопасность бизнеса. Количество организаций, так или иначе связанных с договорной деятельностью, совпадает с общим количеством действующих юридических лиц, — то есть на 2020 год около 4 миллионов. Сюда относятся различного уровня заказчики и инвесторы (предприятия и организации различных форм собственности), экспертные и контролирующие органы. Непосредственно работать с новой платформой могут юристы организаций, специалисты отделов закупок, бизнес-аналитики, и т. п. вплоть до руководящих работников (финансовый директор, коммерческий директор). Можно сделать вывод, что потребность является массовой. Таким образом, экономический эффект от неё будет складываться из:

— снижения потерь от недобросовестных действий контрагентов,

— снижения трудозатрат юристов, специалистов по закупке и руководства на проверку контрагентов,

— снижения трудозатрат управленцев на ведение договоров, — снижения потерь от санкций контролирующих органов; — снижения трудозатрат адвокатов организаций.

В настоящее время в России активно проводится процесс цифровизации государственного регулирования и администрирования экономики. При этом проблемой является механическое использование возможностей налоговых органов по выявлению фактов ухода от уплаты налогов. В силу специфики их технических возможностей они выявляют так называемые «разрывы по НДС» (проще говоря, объёмы недоплат по налогу на добавленную стоимость) в цепочках сделок между различными компаниями, но не выявляют точно кто именно организовал недоплату и реально занизил налогооблагаемую базу. Поэтому практикой стало писать требования об уплате всем участникам цепочки сделок (которые могут быть и не знакомы друг с другом) с предложениями самим решить, кто доплатит. Также предлагается в договорах заранее предусматривать, что, если кто-то заплатит за фактические действия другого участника поставок, потом он сможет требовать возмещения от истинного виновника… через суд. То есть вместо экономии трудозатрат предлагается кратное увеличение спроса на услуги юристов.

В настоящее время наименее адаптированы к этому «цифровому усилению» контролирующих органов организации «белого сектора» экономики (то есть те, которые не применяют расчёты неучтённой наличностью или с применением криптовалют), так как именно они являются наиболее видными в этой ситуации. Следовательно, они заинтересованы довести свою прозрачность для государства и друг друга до разумного максимума и таким образом снять с себя и риски, и непроизводительные трудозатраты (см. выше). При этом регистрация бизнес-процессов и фактов хозяйственной деятельности не в виде общедоступного реестра договоров, а в виде платформы с управлением правами доступа, позволит обеспечить также необходимую для сохранения коммерческой тайны конфиденциальность. То есть становится достижимым совпадение интересов государства и бизнеса, заказчиков и исполнителей, происходит реальная цифровая трансформация их взаимодействия.

Реальная цифровая трансформация взаимодействия государства и бизнеса (организация через платформы) приведёт к максимальной взаимной прозрачности при сохранении необходимой конфиденциальности. И первое, и второе означает кардинальное снижение рисков взаимодействия.

Ключевая идея формирования любых цифровых платформ — создание коммуникационной и функциональной среды цифрового взаимодействия между двумя или большим числом взаимозависимых групп участников. Платформы позволяют экономическим агентам активно использовать возможности, формируемые в рамках цифровой экономики. Они повышают эффективность бизнес-процессов, создают возможности для развития экономики совместного пользования и формирования новых способов создания стоимости, механизмов взаимодействия и обмена между экономическими агентами, снижая при этом роль географических, временных и иных факторов, влияющих на социально- экономические процессы, институты и явления.

Основное назначение платформы управления рисками договорной деятельности — формирование экосистемы участников договорных отношений (контрагентов заключения договоров) и сопутствующих сервисов (банковское обслуживание, гарантии, страхование и т. д.), с целью снижения транзакционных издержек при заключении и исполнении сделок. Информация, формируемая на платформе, позволяет участникам договорных отношений снижать риски взаимодействия с ненадёжными контрагентами и от нарушения условий сделок.

Одним из основных преимуществ платформенного решения является, с одной стороны, снижение роли посредников процесса заключения соглашений, а с другой — формирование новой модели, при которой договор (в алгоритмизированном виде) становится активным цифровым агентом, формирующим спрос на сопутствующие и обеспечивающие